Рассматривая любое социальное явление, социал-демократ должен всегда задавать вопросы, искать и устанавливать причинно-следственные связи, вскрывать развитие явления в историческом времени. Почему появилась та или иная доктрина? Какие этапы в своём развитии были ею пройдены и что ждёт её в будущем? Как она связана с настоящими экономическими отношениями? Все эти вопросы должны автоматически всплывать у социал-демократа в памяти всякий раз, когда он сталкивается с новым явлением: только так он может гарантировать себе независимость мышления. Социал-демократ должен различать миф и реакционную демонизацию от фактов. Он не может быть рабом мифов, не может считать мифы, штампуемые массовой культурой и социальными сетями, плакатами и видеороликами объективной реальностью (например, заявлять, что «фемки разбушевались и предлагают какую-то ахинею», «вот вы видите какие они тупые, а это природа такая», «радфем тупые», не рассмотрев всей ситуации, опираясь на какие-то оторванные от общей картины суждений и мнения кухонных идеологов).

Составная часть социал-демократической доктрины – стремление, так или иначе, к эгалитаризму и последовательной реализации программы европейского просвещения. Оно не подразумевает унификации всех и вся; это не подразумевает самоценности меньшинства, его уважения из одной только его экзистенции (здесь уместно вспомнить «исламофобскую» истерию и молчаливое снесение либеральной общественностью преступлений, глупостей, невежества и мракобесия со стороны мигрантов). Европейское просвещение это стремление человека к реализации разумного преобразующего потенциала в максимальной степени, разоблачение им мифов прошлого и предрассудков настоящего, практическое и теоретическое доказательство несостоятельности старых догм и преодоление пределов, заданных обществу природой и физиологией при помощи научно-технического прогресса избавления от отчуждения; это, наконец, кооперативизация производства и торговли, ориентация на последующее обобществление средств производства, что соответствует известным марксистско-гегелевскому нарративу. Что это значит? Это значит, что стремление к разуму, самостоятельности и ответственности особенно самоценно для тех социальных групп, которые раньше не имели возможности реализации потенциала ввиду объективной невозможности ранее предоставить этой возможности и далее, на данный момент, ведущейся в данный момент кампании реакционных сил против изменений в положение этих групп ввиду соответствующего достигнутого уровня производительных сил. Это значит, что, образно говоря, рабы должны стремится к свободе. А кто эти рабы сегодня, в рамках капитализма? Пролетарии вообще, женщины-пролетарии в частности, этнические меньшинства.

Закономерное обновление культурных и научных кадров, компетентных в своих областях приспособленных к работе в современных условиях само по себе ценно, потому что повышение квалификации есть залог прогресса, залог обновления сознания трудящихся классов.

Но выведя рабочего из полуподвалов и гнилых бараков в современное жильё, накормив, обув и одев трудящихся Европы и Америки, научно-технический прогресс сделал только половину своей работы. Вместе с ростом производительных сил он удвоил эксплуатацию труда, вместе с сокращением рабочего времени он не только увеличил нагрузку в оставшиеся часы, он забил освободившееся время рабочего пошлым зрелищем, настолько тотальным, что альтернативу ему можно теперь найти либо в предсмертной агонии, либо в глубоком младенчестве или безумии. С тех пор, как капитализм сросся со зрелищем, он стал поглощать и рекуперировать каждый вздох пролетарской массы.

Одним из плодов этой рекуперации и является современная левоцентристская повестка дня. Буржуазия, - не менее безвольный раб рынка, нежели пролетариат, - а точнее наиболее либеральная и "прогрессивная" её часть, с жадностью вцепилась в первую же отрыжку анархического водоворота товарности, в концепцию культурной гегемонии Грамши и вытекающие из неё работы безопасных пасынков капитализма из Франкфуртской школы. Но внезапно оказалось, что их идеи, как таковые, не работают, что они пустышка.

Однако либеральные буржуа не были бы либеральными буржуа, если бы оставшийся в их классовом базисе ничтожный, но запал прогрессивной мысли не выдал гениальной, но типичной для капиталистов потребительской адаптации новой идеологической игрушки. И с тех пор, как эта адаптация произошла (а произошла она примерно в конце шестидесятых годов прошлого столетия), либеральная и левоцентристская буржуазия использует концепцию культурной гегемонии с целью усмирения передовых отрядов наиболее угнетённых классов, применяя её в рамках общей парадигмы постмодернизма и стратегии деконструкции социального дискурса.

Теперь уместнее всего перейти к конкретике и по тезисам описать, какими именно рычагами давления на современное европейское общество оперируют вооружённые "культурным марксизмом" буржуа:


I. Мультикультурализм

Обвинения в мигрантофобии («исламофобия», как пример обвинения) и аргумент религиозной терпимости - удобный инструмент для подавления инакомыслящих.

Правящим классам необходимо улучшать демографическую ситуацию, потому что европейское население стареет и более не воспроизводит себя в прежних масштабах (причины этого всем известны и нет нужды в сотый раз о них говорить). Однако европейский рынок стареть не может, более того, он имеет известное обыкновение расти, поэтому буржуазии необходимо заполнять пробелы в рамках этого рыночного роста и привлекать рабочую силу, желательно дешёвую. Именно для этого создана идеология защиты мракобесия: чтобы искусственно поддержать рост экономики и успокоить эксплуатируемые невежественные массы, тем самым, предотвратив протесты.

Мультикультурализм, возникший в первую очередь для удовлетворения этой банальной экономической нужды капиталистов, в своей провозглашает статичность и догматичность развития народов и решительно не хочет изменений и метаморфоз в этом плане. Если люди необразованы и культурно недоразвиты, если даже в новых условиях они предпочитают оставаться мракобесами, современное либеральное государство гарантирует им уважение их глупости, как «культурной традиции». В какой-то мере это даже оскорбительно.

Но развитие народов зависит от уровня развития производительных сил. Нет никакого «особого пути» народов. Есть определённый уровень развития, который зависит от разных факторов: географического положения и климата (это очень важно, ибо традиции, обряды и климат и географическое местоположение часто связаны между собой), определённого типа экономического уклада, уровня логистики. Но культурные либералы, которых по довольно забавной подмене понятий принято называть культурными марксистами, полагают, что именно

Соответственно, никакой «культурной апроприации», на самом деле, не существует. Сама концепция реакционна, потому что подразумевает, что культурные традиции народов статичны и должны уважаться a priori.


II. Квир-теория и интерсекциональный подход, по сути, являются частью реакционной идеологии неопатриархата

Говоря об ЛГБТ общественное осуждение должно быть снято только для трёх секс-меньшинств: лесбиянок, геев и бисексуалов как абсолютно естественных и природных проявлений. Остальное (пансексуалы, гендерофлюиды) – это реакционные идеологические социальные фетишистские конструкты, созданные спектаклем в порядке атомизации и запутывания зрителей, что служит основным залогом сохранения капиталистического патриархата в новом модифицированном виде.

Что касается «транссексуальности», то она сохраняет модели поведения маскулинности и феминности в неприкосновенности (меняются только адресаты между собой), к тому же, играя на руку именно мужчинам как основным бенифициарам этим псевдо-изменения.

Транссексуальность одобряет псевдонаучную ПАТРИАРХАЛЬНУЮ модель о женских и мужских мозгах, одобряет консервацию моделей поведения, и подавляет индивидуализацию личностей, усиливает атомизацию. Все эти факторы сдерживают путь человека к сознательности, удерживая его в рамках индивидуалистской занятости "своим Я".

Когда белый человек зажил в достатке, он начал беситься с жиру. Ещё троцкист Хитченс, известный подонок британского престола, говорил о лживом буржуазном либерализме, истекающем истомой по бедным и несчастным народам "третьего мира", утверждающем культ "вины" белого человека перед всеми прочими обитателями планеты за закономерное и стихийное развитие европейской цивилизации до масштаба экономического, политического и культурного гегемона. Что характерно, сама либеральная буржуазия даже не подозревает о происхождении своей гнилой этики, ведущей свою историю вовсе не от Грамши или франкфуртцев, но от утопических социалистов первой половины XIX века.