Уже довольно долго все говорят про кризис языка, литературы да в целом про кризис русской культуры. Но давайте разберёмся с этимологией слова "кризис". Происходит оно от древнегреческого κρίσις – что означает исход, нечто необратимое. И тут выявляется диссонанс: если кризис – некий излом, что-то резкое, как можно о нём талдычить с десяток лет? Дело в том, что узуальное значение слово "кризис" – затяжной процесс упадка и болезни, когда как окказиональное значение – момент подведение итога, вынесения решения.

Я прекрасно понимаю людей, с ужасом смотрящих на тенденцию изменения русской культуры и на её перспективы. Потому что эти самые изменения предвещают нечто большее.
Язык – по Лихачёву – показатель культурного уровня народа. А с русским языком творятся непоправимые вещи: часто ли вы слышите варваризмы в речи собеседника или используете их сами? У меня и дня без этого не проходит. Заимствование и адаптация иностранных слов приемлемы в науках, когда в систему включаются термины, аналогии которым в языке нет. При реформах русского языка заимствовались иностранные корни из-за несостоятельности разговорной или поэтической речи. Но в наш век дошло до того, что обыденные слова без надобности замещаются англицизмами.

На примере изменения языка можно увидеть, что, на самом-то деле, вся культурная надстройка катится в эту же глобальную пропасть. А грозит это нам потерей идентичности, а потом и личности как таковой. Очень точно мировую тенденцию обозначил американский политолог Бенджамин Барбер, назвав наш мир системой "МcWorld" (по аналогии с Macintosh и McDonald). Он установил, что если раньше продавались товары и услуги, то теперь продаётся образ жизни в целом.

Именно об этом и писал Ги Дебор, создавая концепцию "Общества спектакля": мы везде, практически в каждом уголке Земли можем встретить филиал корпорации. Иногда данное зрелище доходит до гротеска: где-нибудь в глубинке России стоит Макди, а в нём сельский парень мечтает об айфоне и о палёном свитере от Louis Vuitton. Небольшое отступление: гротеск ещё не означает комичность.

Таким образом, глобализация/мондиализация (не важно – всё об одном) происходит не только на культурной плоскости. Мировая экономика развивается, а к ней подтягиваются и все сферы жизни общества.

Вернёмся к последствиям, а именно – к потере идентичности. Речь, загрязнённая иностранными словами, как мне кажется, это показатель человека, который и не ощущает принадлежности к какой бы то ни было культуре. Этакий космополит без отечества, гражданин Мира. А многие и не стесняясь утверждают, что идея нации смехотворна, а быть сторонником самобытной культуры – ханжество.

Вот товарищ Трифонов пишет в своей статье:

Сохранить национальную культуру важно хотя бы для того, чтобы человек не потерял личность. К сожалению, процесс глобализации развивается очень быстро, и чем дальше он идёт, тем безболезненнее культурная надстройка меняется в соответствии с экономикой. Тут группой осознанных граждан не поможешь. Нельзя заставить полюбить свою родину, научить врубаться в самобытность своей нации. Хоть демаркация народов ещё и существует в каком-то виде, но не ровен час, она исчезнет вовсе. И что же? Остаётся только молиться?

Совершенно неожиданно ситуация изменилась из-за COVID-19. Границы закрылись. Фондовый рынок рухнул. Наступил Чёрный понедельник. За ним – Чёрный четверг. ООН показало свою несостоятельность. Каждый сам за себя. По позитивным предсказаниям, лекарство от пандемии проверят и пустят в производство к концу лета. Это только позитивные предсказания.

Это и есть кризис. Мы находимся в преддверии возможных изменений по, на самом-то деле, нелепому случаю. Но этот случай дал нам шанс, что произойдет масштабная перестройка, которая коснётся каждой страны и каждой по-своему.

Есть опасения, что появятся тоталитарные государства, в которых всё будет и организовываться, и контролироваться, а принцип незыблемой центральной власти окостенеет.

Но могут появиться и национальные государства, которые будут органичны, которые будут допускать существование частичной автономии. Государства, сплачивая и координируя силы в единое целое, при этом признавая за ними свободу. Могут появиться идеи, настоящие, национальные идеи, у которых будут как последователи, так и враги.

Но у которых не будет пассивных зрителей. Всё это может побудить русских революционеров, русских традиционалистов, русских анархистов – всех русских пассионариев к рефлексии, к переосмыслению идей, к поиску, к мыслям. Каждому будет задан вопрос, и каждый должен будет на него ответить. При таком раскладе не останется места "денглишу".

Таковы разрешения кризиса на мой взгляд. Как будет на самом деле – покажет только время. Лишь бы это всё случилось поскорее.