Против войны высказались либералы-атлантисты из Ельцин-Центра и аналогичных конторок, «современные социал-демократы» и члены псевдо-коммунистических организаций вроде «Левого Фронта», КПРФ или приснопамятного Б.Ю. Кагарлицкого. В двусмысленном положении оказался уважаемый мной (автором, но не редакцией – прим. ред.) политэмигрант-анархист Святослав Речкалов, который, занимая вполне понятную для жертвы режима, вынужденной бежать за границу, злостно-антипутинскую позицию, оторопел от присутствия на антивоенной манифестации украинских националистов – тех самых, которых так «любит» Россия24 и которые самим фактом своего присутствия дискредитируют антивоенный движ. Причем присутствия невозбранного, даже при наличии «Антифа-патруля». Святослав (tg-канал «Бомжи в Париже») пишет (орфография сохранена):

Довольно иронично, когда люди, заявляющие о себе, как о врагах империализма, капитализма и атлантического мироустройства – с разоряющими более молодые нации неолиберальными экономиками, концентрирующимися в США и Западной Европе финансовыми потоками, эксплуатацией Третьего Мира и прочими прелестями экономико-культурного доминирования – едва ли не единогласно выступают под антивоенными лозунгами на стороне этого самого атлантического порядка и дружественного ему украинского правительства. Украина в данном случае не обладает субъектностью от слова «совсем» - посмотрите на то, как Зеленский молит о помощи своих западных партнеров. Нынешняя политическая конъюктура Украины целиком состоит из компарадоров, и то, что в случае успеха спецоперации ВС РФ атлантических компарадоров сменят компарадоры «восточнославянского единства», не изменит печальной ее судьбы.

Заявляя о собственной антивоенной позиции, медийный персоны с левым душком вроде Джереми Корбина обличают русский империализм, забывая об участии в украинских событиях империализма американо-европейского. Под все это подводится «ленинистское обоснование» времен Циммервальдской конференции, которое могло бы быть сочтено правдоподобным, если бы не несколько простых фактов. Начнем с первого: «антиимпериализм» таких левых целиком оплачен консолидированным европейским кагалом политиков и бизнесменов, которые планировали потеснить российский кагал того же рода, но обломались. То же можно сказать и про провоенных и прорусских медийных деятелей. Отражающие борьбу ориентальных и атлантических капиталов интернет-срачи между евролеваками с либералами и красконами с националистами в данном случае смотрятся особо несуразно – им же за их фанатизм не платят. Продолжим тем, что пораженцы не смогут воспользоваться плодами победы, т.к. огранизационно слабы. Кроме того, нет никакого фронта мировой солидарности вроде того, который подготовили те же циммервальдцы и который способствовал росту революционных настроений в Венгрии, Баварии и других краях. Есть только фронт солидарности с Украиной и фронт солидарности с Россией. Третьей силы пока не видать.

О лицемерии западного общества перед лицом империалистических действий НАТО в Ираке, Ливии и других странах сказано достаточно. Например, участие Испании в иракской операции не встретило никакого солидного сопротивления со стороны левых (манифестации и митинги как средство борьбы настолько вписаны в спектакль, что их не считаем), и лишь организованные Аль-Каидой теракты в Мадриде вынудили правительство Испании отозвать свои войска.

Отменить войну или противостоять ей они не смогут никогда – этого не мог ни Жорес, ни Ленин, ни кто-либо еще. Но это именно камень в огород политиков, что же до неформальных и внепарламентских левых, то они окончательно стали попутчиками левых парламентских. Если во времена того же Жореса или даже Дучке существовал относительно-срединный, непричастный к сторонам конфликта антивоенный лагерь, то сейчас все «пацифисты» - это агенты атлантизма, кто бы что не говорил и как бы себя не оправдывал. Левый пацифизм был усвоен господствующим строем и отоварен по полной программе, его потенциал в борьбе с империалистическими лагерями мира исчерпан и невозобновим. Традиция боевого сопротивления в целом по Европе также утеряна, пара спектаклиозных акций вроде поджога военкоматов не заменят Свинцовые Годы (хотя следует признать за поджигателями определенную храбрость и целеустремленность). Особенно забавно видеть надежды про-украинских левеньких сетевых деятелей на то, что какую-то роль в операции сыграет киевский территориальный «батальон анархистов», целиком вооруженный и одетый на деньги правительства Зелибобы, и выполняющий его приказы. В той же ТрО состоят иностранные «добровольцы» из частных военных корпораций (апдейт на 15.03.22 – большая их часть дает стрекача), активисты правых тусовок типа С14 и много еще кто. Анархисты, которых я знаю, с такими людьми бы в одном поле срать не сели.

Вспомните, как в патриотической среде в начале 2010х ходили мемы и демотиваторы с русофобскими заявлениями позднесоветских либералов вроде В.И. Новодворской, Б.В. Стомахина и проч. Думаете, вас эта судьба не коснется? Да, если вы так и останетесь мелкими секточками ни о чем. Но если вам хочется добиться какого-то развития и обрести политическое будущее, то так обсирать собственных сограждан очень опрометчиво. Вам это обязательно припомнят, если не враги, то вероятные союзники.

Напоминаю, что презрительный ярлык «нищеброд» вешается на актививстские методы не потому, что кто-то ненавидит нищих, а потому что на более серьезные политические акции, нежели поклейку стикеров, на рекламу и поддержание машины пропаганды у них крайне мало собственных денег.

Сложившаяся ситуация подводит нас к следующему выводу: некогда незыблемые различия между левыми и правыми политическими группами, существующими в легальном поле, стали чисто номинальными – что те, что другие представляют собой коллективные идентичности, вписанные в существующий миропорядок настолько, что не могут в принципе его изменить собственными усилиями. Нет никаких существенных различий между, например, молодежным отделением британских Лейбористов и какой-нибудь итальянской фашистской тусовкой типа CasaPound - они все существуют лишь как средства социализации и как попутчики для крупных политических партий, собирающие для них голоса и волонтеров.

В мелких, внепартийных секточках ситуация еще хуже и прослеживается еще яснее. Что во внутренней, что в мировой политике, эти группировки не имеют никакого влияния сами по себе – у них нет ни крепкой структуры (вертикальной, горизонтальной ли), ни сколько-нибудь вменяемой собственной кассы, чтобы составить конкуренцию профессиональным торговцам лицом, не говоря уже про тактики разной степени экстремальности. Эти группы слабы и беззащитны сами по себе. При любой угрозе на горизонте, в первую очередь они требуют защиты и помощи у частного капитала, у государства и его органов контроля. Трудно найти у них особо уязвимые места, ведь уязвимость – сама их природа. У них нет будущего, только медленное и кислое импотентное настоящее. Они не готовы к будущему, ведь тогда их руководство перестанет стричь деньги за сотрудничество с государствами и партиями, либо не выдержит вызовов турбулентных событий, требующих от молодых цекистов личных качеств, отличных от размахивания банхаммеров и натягивания идеологических построений 1922 года на 2022.

Почему именно такой вариант, прямо входящий в противоречие с любым гуманизмом или общечеловеческими суждениями об адекватности – наиболее благоприятен для сторонников тотального передела мирового хозяйства? Ответ прост: современное «революционное» движение не имеет возможности поколебать господствующий миропорядок, причем по чисто марксистской причине – за революционерами нет нового способа производства, новых технологий производства и учета спроса и предложения, которые бы отрицали капитализм так, как система свободного трудоустройства и промышленности отрицала мануфактуры и крепостничество. Отказ от торговли по военным причинам создает запрос на создание новых фабрик и общую реиндустриализацию стран. Эскалация конфликта между мировыми альянсами и великими державами потребует разработки новых средств учета и контроля, призванных обеспечить производства заказами, а потребителей, ощущающих падение уровня жизни – необходимыми товарами. Вовлечение массы людей в эти производства способствует возрождению такого явления, как промышленный пролетариат, и позволит вернуть в политику деградировавшие и ушедшие в небытье политизированные профсоюзы. Ну и, кроме того, позволит возродить связь между заводским пролетариатом и студентами, от которой выиграют обе данных социальных страты. Возможно, только так, на фоне падения уровня жизни и появления новых форм общественного бытия, обусловленных конфликтом мировых сил, и появится шанс на реализацию совершенно новой социальной организации.