Лицом к солнцу

У престола Бога, в утро райских нег, все мы видеть станем красный, красный снег!

русскому рабочему

ЛИЦОМ К СОЛНЦУ

голгофа

Революция будет
бескровная и кровавая
социальная и политическая
великая и последняя

Коллективный труд миллиардов рабочих, абсолютного большинства населения Земли, несовместим с частным характером присвоения прибылей, с частной и акционерной собственностью на производство и распределение.

Погоня хозяев за ростом показателей, безумная и бездумная охота за ресурсами, за дешевой рабочей силой и энергией несовместимы с дальнейшим выживанием нашего вида.

Природный коллективизм, общечеловеческая потребность в открытых и непосредственных, неотчуждённых отношениях в социуме органически противны современному индивидуализму и порождаемым им идеологиям тотального недоверия, постмодернизма, зрелища.

Революция неизбежна.

Серые скалы асфальта. Небо чёрное, но не угольное. Косые белые осины, брошенные даже листвой. Краснокирпичное здание, торцевая часть обвалилась. Сталинский ампир. Желтые пустыри, хлипкие кустики и облезлые лисицы, собирающие мусор. Птиц нет, а облака всё так же безумно падают вниз и куда-то вбок.

Неужели нам будет жалко этого мира? Неужели нам будет жалко людей, грызущих друг-другу глотки? Тех, кто не может поговорить спокойно, и тех, кто может спокойно и методично, годами сводить в могилу целые народы? Так надо?

Хозяева и государство, фактически принадлежащее им, не отдадут в руки рабочего класса ни копейки своих денег, а "своими" эти свиньи считают вообще все деньги. Никакое мирное сопротивление, следовательно, невозможно: история показывает и доказывает, что все умеренные инициативы рабочих и сочувствующих рабочим интеллигентов, типа касс взаимопомощи, обречены либо на прямое уничтожение их прямыми приспешниками хозяев, либо на косвенное развращение их самим хозяйским капиталистическим режимом.

Единственное, что может развязать руки трудящимся, жаждущим нового, собственного мира - завоевание хозяйской машины гнёта, её решительный перелом.

Только взяв бразды правления государством, - высшим мыслимым институтом тотального насилия, - рабочий класс может не на словах, не в узких рамках, а на самых широких государственных просторах и на государственные средства реализовать программу коллективизации всего.

Довольствоваться пошлостью и безвкусицей, всю жизнь видеть лачуги вокруг и слышать бряцание золота над головой, отворачиваться от солнца, романтизировать двухчасовые поездки в метро домой с работы? Ждать прекрасного большевика, который появится на горизонте и закричит истошно: "Довольно! ХВАТИТ!"?

Капать слезой на типовой гроб матери? Слушать ворон, пить девятку, любить уродство и восхищаться посредственностью? Иметь кумиров? Не думать о космосе, не думать о других, не думать о себе ничего такого, чего нельзя увидеть невооружённым взглядом в грязном зеркале в прихожей?

Читать сказки и бояться? Дышать солью, связываться с духами из брежневских спален? Серьёзно?

Коллективизация всего

Переход всех средств производства в государстве в прямое владение трудовых коллективов, непосредственно пользующихся этими средствами производства и ассоциированных посредством превращения внутреннего рынка в государственную ассоциацию производителей и потребителей.
Переход всех прибылей и барышей хозяев в руки их непосредственных производителей. Банки должны быть национализированы, а затем коллективизированы: сначала рабочий класс одним ударом должен вырвать из хозяйских рук мешок с рабочими же деньгами, а затем распределить эти деньги среди тех предприятий, которые являются их изначальными производителями и у которых эти деньги были отобраны.
Уничтожение индивидуалистической политики и бюрократического кретинизма, как таковых. Все законодательные, исполнительные и судебные инициативы и решения должны обсуждаться и приниматься коллективными органами, избираемыми по советской системе снизу доверху с правом отзыва депутата его избирателями в любой момент.
Торжество величайшего из простейших принципов коллективизма: относись к другим так, как хочешь, чтобы относились к тебе.

Хозяева никогда не дадут исполниться этой мечте, они всегда будут стоять у нас, у трудящихся, на пути, как всегда слабый с оружием в руках пытается остановить сильного.

Почему они слабы, а мы сильны?

Они, хозяева, в численном меньшинстве. Они окружили себя ворохом бумажных законов, оградили себя стеной армейских ружей и полицейских дубинок. Лучшие из них придумали философию индивидуалистического рабства и поклонения их, как они утверждают, всемогущему производству средств потребления.

Но разве это не мы, - разве не те, кто продаёт свою рабочую силу им, - создаём всё то изобилие, которым кичатся хозяева? Разве не мы производим еду, технику и услуги, потребляемые нами же? Мы. Так какого чёрта мы должны платить дань и содержать паразитов на нашей шее?

Вся наша беда только в одном. Мы, точно скромный богатырь, не знаем своей полной силы.

Какова эта сила?

Мы способны

Мобилизовать десятки и сотни, если не тысячи храбрецов, готовых бить хозяев так сильно, что это может стать их полноценной профессией и работой на годы вперёд, пока свободная рабочая мысль не сметёт старого мира.

Мы можем

Одним ударом революции сломать волю наших хозяев. Сто лет назад наши прадеды уже побили таким образом своих, - и пусть они в силу слабого развития науки и техники не смогли достичь окончательной победы, мы живём в другое время и, что важнее, нам известен их, предков, славный пример.

Мы должны

Элементарно их, этих хозяев, смять. Нам нечего терять, кроме наших ежедневных и пожизненных цепей бесконечного рабства. Приобретём же мы весь мир.

Буржуазное, мещанское общество совершенно сонливо. Эта апатия, эта застойность неизбежно должна будить в каждом из нас только одно чувство - сонливость, бредовую бессмысленность, балансирующую на грани шизоидного индивидуализма и атомизма.

Не пишут больше книг. Не снимают фильмов. Не делают открытий. Не для нас, не для работников они исследуют геном и мельчайшие частицы, омоложают клетки и кровь, строят марсианскую программу. Всё, что они могут сделать для нас - это продолжать хранить свои деньги в банках.

Мы вернём себе эти деньги, мы национализируем эти банки. А их сметём.

Мы униженные и оскорблённые, нищие и лишённые, завистливые и раздавленные. Мы ненавидящие, кричащие, рвущие волосы и дерущиеся. Нас разучили любить, разучили жить. Нас учат трахаться и ненавидеть, учат созерцать и спать.

Без красных звёзд, без серпов и без молотов мы установим на гнилом трупе капитализма гигантскую титановую кафедру пролетарской диктатуры. Мы снесём уродливые города, перепашем каждое чёртово поле на планете, подорвём все заводские трубы.

И взойдёт за кровавой зарёю солнце правды и братской любви.